Мне всегда нравились географические карты. Загадочные страны, красивые имена, пиратские клады... Во многих любимых книгах были карты: Лес в «Винни-Пухе», Швамбрания у Кассиля, ойкумена (почему-то на латинском языке) в академическом издании Геродота, Остров сокровищ у Стивенсона, карты военных действий в энциклопедиях...
Я рисовал выдуманные миры в тетрадках в клетку, строил поля для настольных игр, представлял учебник орфографии как квест, представлял Москву городом, населенным домиками-людьми — всего не перечислишь.
Поэтому, когда Илья Мерензон, главный редактор выходящего в Нью-Йорке журнала Russia!, предложил сделать Литературную карту Москвы, долго готовиться не пришлось.
В сотрудничестве с Russia! была выпущена английская литературная карта, потом русская, обе в двух вариантах: более скромном, квадратном на заказ, и полнолистовом, на роскошной бумаге, авторском.
Главной фишкой московской литературной карты стала типографика. Раньше подобного рода карты рисовали от руки (например, знаменитые живописные карты Полы Шер). В Литературной карте Москвы была использована уникальная библиотека шрифтов нашей студии Letterhead, около ста начертаний. Такого до нас никто не делал. Литературная Москва имела большой успех и вышла уже несколькими тиражами.
Но мне этого показалось мало. Была придумана и выпущена карта Моя Москва, на которую нанесены все улицы внутри Садового кольца и 140 точек интереса, предложенных самими москвичами во время игры, устроенной в Живом журнале.
Следующий проект — карта Санкт-Петербурга «От окраины к центру. Говорит город». Питер — место главных текстов нашей культуры. Пушкин, Гоголь, Достоевский, Белый, Анненский, Мандельштам, Хармс, Бродский... Цитаты переплетаются, разговаривают друг с другом, наконец, сливаются в сплошной городской гул, поток слов и сознания.
Питерская карта задумана и выстроена как цельный визуально-поэтический объект, где все слова связаны и с местом, топографией, и с историей, и прямо между собой. Начинаясь на окраинах потоком речи, относящейся ко всему городу, ближе к центру цитаты все плотнее ложатся по местам, а в самом центре встают с точностью до квартала, площади, здания.
В работе над картой Моя Москва и картой Петербурга мне помогала дизайнер Heather Hermit.
В 2015-16 гг. были выпущены еще три карты. Первая из них — Черногория.
Два года я участвовал в проекте Dukley European Art Center. Артистическим вкладом в развитие черногорской визуальной среды стала гигантская (2,5 на 70 метров) карта побережья Монтенегро в пешеходном туннеле Будва-Бечичи. Карта выполнена в той же манере, что остальные. На стену нанесена мастером стрит арта Михаилом Dude Огером.
По мотивам этого мегапроекта была сделана карта всей Црной Горы на черногорском языке, с одновременным использованием кириллицы и латиницы.
В конце года я затеял еще один проект — карту «Говорит Москва». Это вариация на тему литературной карты, сыгранная в стилистике городских разговоров. Цитаты дробятся на строки и даже отдельные слова, переговариваются друг с другом и с местами, где они живут. На карте попадаются и литературные цитаты, и городские мемы, и мои собственные афоризмы. Составить текст для говорящей Москвы помогли френды из ЖЖ и друзья из фб.
Под новый 2017 год выпустил еще одну карту — «Москва одним словом». На ней впервые в моей практике показан весь город от МКАДа до МКАДа. Это необычная карта с народными (или квазинародными) названиями мест: улиц, станций метро, рек, районов и т. д..
Если внимательно смотреть, можно обнаружить в именах несколько временных пластов московского языка. Улицы в центре хранят народные прозвища многовековой давности. На окраинах видны следы быстрого расширения города с 60-х годов прошлого века. Наконец, станции метро прозваны на новоязе двухтысячных и не всегда понятны коренным москвичам. Слова, как водится, собирались с помощью соцсетей.
«Москва одним словом» оказалась самой трудоемкой из всех карт: на сбор материала ушло три месяца, на рисование — два. Она так же самая мелкокегельная: в некоторых случаях пришлось опускаться до петита, а в одном месте пошла в ход нонпарель. Для карты было сделано пять «московских» шрифтов: МосТайп, МосДор, МосТитул (три начертания).
«Москва – город мастеров» выпущена в конце 2017 года. Эта карта изначально сделана для украшения огромной стены в бизнес-центре Ситидел на Земляном валу. На ней — все ремесленные слободы в пределах Садового кольца. По названиям улиц и переулков можно представить, как жила средневековая Москва, от которой практически ничего, кроме этих имен, не сохранилось.
В 2019 году вышло второе издание «Моей Москвы». На карте стало на 24 точки больше. Обновилась типографика и полностью пересмотрены орнаменты. В работе над новой версией карты мне помогала Дарья Литвак.
В самом конце 2020 года вышел тираж самой необычной из моих карт — карты-романа «Москва в ста домах». Это рассказ о тех объектах (не только домах, но и памятниках), которые, на мой взгляд, определяют лицо Москвы сейчас. При этом я не скрываю, что далеко не всё в любимом городе вызывает у его жителя восхищение. Любом романе есть и герои, и злодеи, и шуты. На моей карте их тоже немало.
Декабрь 2021 года — новое пополнение коллекции. На сей раз карт две: «Венеция с русским акцентом» и "Venice With An English Accent". Карты созданы в соавторстве с Катей Марголис, а в составлении английской принял участие Робин Сайкиа. Венеция — первый решительный шаг за границы русской культуры.
Все карты отпечатаны в типографии Пиранези ЛАБ Алексея Веселовского. Ему принадлежит идея использовать цветные бумаги, крашеные в массе, из запаса от других тиражей. Сейчас карты существуют более чем в семидесяти разных вариантах формата и цвета.
Мое собрание карт — уникальное. Больше нигде в мире такого нет и вряд ли скоро появится. Для этого нужно слишком большое одновременное стечение обстоятельств: типограф-картолюб с навыками иллюстратора и литератора, огромная библиотека собственных шрифтов, умение работать в Иллюстраторе и ФонтЛабе, понимание топонимики, орнаментики, геральдики, навыки блоггера и многое, многое другое.
